Отстраненно смотрю, как шевелятся ее капризные губы. Я давно уже научился от нее отключаться, чтобы не хотелось размазать ее по стене. Иногда мне даже странно, как сильно она меня ненавидит. Вроде бы я не особо хуже других. И уж точно получше ее рыжего братца.
Крепкая лапа снова хватает меня за грудки:
— Ты ее понял, Малфой?
— Понял, разумеется, понял, — я послушно киваю и добавляю с подчеркнутой вежливостью: — Еще в наш с ней первый раз.
Глядеть, как его рожа искажается непониманием, доставляет мне нескончаемое удовольствие.
— В какой еще первый раз? — Уизел дышит так тяжело и натужно, что того и гляди, выбьет себе в башке последние клапана.
— В какой первый раз? Что ты мелешь, скотина? — верещит рыжая, и ее голос в верхней октаве здорово похож на визг самого мерзкого пикси.
Я вскидываю брови в немом изумлении:
— Разумеется, в первый раз, когда Джинни произнесла для меня эту речь. Я все запомнил и даже проникся. А вы что подумали? — на моем лице написано такое искреннее изумление, что ему бы обзавидовался любой театральный актер.
Рыжий тугодум пыхтит так, что, кажется, у него сейчас повалит пар из ушей. И то, что он пыхтит в непосредственной близости от меня, надо сказать, напрягает. Лучше бы пыхтел подальше, где-нибудь на крыльце.
Рыжая с ненавистью глядит на меня, сузив глаза, словно размышляя, что со мной лучше сделать. Пока она думает, я интересуюсь с подчеркнутой вежливостью:
— А тебе не кажется, Джинни, что если хранить верность партнеру, то можно будет и не запугивать домашних работников? Хлопотно это. Угрозы, шантаж… Ты все же подумай, — с деланной доброжелательностью в голосе советую я, понимая, что сейчас разразится гроза. Но я не собираюсь сдаваться, даже если перевес явно не на моей стороне.
Рыжий, продолжая держать лапищей мою мантию, растерянно оглядывается на сестрицу. Сейчас он очень похож на бойцового пса, ждущего команду “фас”.
— Ты… Да ты… — рыжая, не находя нужных слов, глядит на меня с такой ненавистью, что, кажется, прожжет взглядом дыру.
Уизел какое-то время таращится на нее, словно ожидая сигнала, а потом медленно поворачивается ко мне:
— Что ты сказал? Повтори! — орет он и рвет меня за грудки с такой силой, что я чуть не падаю на него.
Только идиот может попросить повторить нечто столь нелицеприятное для его рыжей сестрицы. Но, в общем-то, он и есть идиот. Поэтому я с удовольствием повторяю:
— Я сказал, что верность партнеру еще никому не мешала. А Поттер не такой уж кретин, каким вы его привыкли считать, — сиплю я и нагло ухмыляюсь ему прямо в лицо.
Нет, все же не надо было этого говорить. Рыжий утробно рычит и, недолго думая, валит меня прямо на грядку. Прощай, только взошедшая мандрагора. Прощай, моя бесценная жизнь.
И вот я лежу носом в земле, а рыжий заносит надо мной свой тяжелый кулак — я это не вижу, но чувствую своим спинным мозгом. Стараюсь не думать, что я вроде как заступаюсь за Поттера и именно за это сейчас огребу.
— Рон, ты тут маму не видел?
Уф, кажется, в этот раз пронесло. Близнецы нас почтили визитом, а значит, в этот раз меня еще не убьют. Рыжий урод их почему-то боится. А эти двое стоят рядом с нами и с нескрываемым интересом пялятся, как их братец-бугай катает меня по земле.
— Ну, сознавайтесь. Кому из вас двоих нужна помощь? — прищуривается один.
— Или хотя бы на кого из вас стоит поставить мой неразменный галлеон? — вторит ему его копия и усмехается.
— Рон, конечно, сильнее. Ему проще издеваться над слабыми, — продолжает размышлять вслух первый близнец, присаживаясь на корточки возле нас. Он даже подпирает рукой подбородок, приготовясь смотреть.
— Кто это тут слабый, Уизли, — пыхчу я, стараясь вырваться из-под ослабшей руки. Его слова все же задевают меня за живое, но эти двое не обращают на меня никакого внимания. Сейчас я для них не человек, а породистый жеребец, на которого нужно или не нужно поставить.
— Зато, смотри, какой Малфой верткий, зараза. Может и уползти, — вот спасибо, я уж и не надеялся, что доживу до такой похвалы.
— Ну, нет, от Рона не уползешь, даже если ты слизеринец. Будет ползти следом, пока не возьмет на измор.
Эти двое переглядываются и фыркают в один голос. Они вообще часто делают что-то синхронно.
— Отвалите. Чего вам от меня надо? — рыжий Уизел все еще сердито пыхтит, но я чувствую, что былого запала на драку в нем уже не осталось. Эти двое способны превратить в фарс все, что угодно.
— Хлеба. И зрелищ. А то ты не знаешь, — второй близнец тоже опускается рядом со мной и с любопытством глядит Рону в лицо: — Ну что, ты будешь его добивать? Мы тогда сбегаем к маме. Расскажем, что ты прикончил ее помощника по хозяйству и уничтожил всю мандрагору. Пусть лучше посадит сама.
При сочетании слов “мама” и “мандрагора” Уизел испуганно вздрагивает, замирает и растерянно выпускает меня. Пользуясь этим, я тут же выбираюсь из-под него и сажусь прямо посреди ростков мандрагоры, растирая ушибленный бок.
— Фред, Джордж, что вам здесь нужно? — рыжая раздраженно сдувает со лба прилипшую прядь, понимая, что расправы надо мной не получилось.
— Мы счастливы, что ты нам так рада, сестренка, — близнецы снова одновременно хмыкают и переглядываются. — И сейчас обрадуем тебя еще больше! Мы здесь решили пожить. У нас там ремонт, а ваш упырь наверняка скучает по нам.
Судя по ее лицу, рыжая не слишком в восторге. Она досадливо прикусывает губу, а я внутренне торжествую. Когда близнецы навещают родных, мне живется значительно легче. Не то чтобы они нарочно меня защищали, но при них меня почему-то не решается трогать никто.
— Давай, Рон. Веди меня к маме, — приказывает первый близнец, поднимает Уизела за плечо и, встряхивая, подталкивает в сторону дома. — И ты, Джинн, сейчас нам тоже будешь нужна.
Уизлетта бросает на меня ненавидящий взгляд, но послушно тащится следом за ними.
— Вставай, — оставшийся близнец подает мне руку.
— Обойдусь, — я настойчиво делаю вид, что не вижу протянутой мне руки.
С трудом поднимаюсь, продолжая его игнорировать, сердито отряхиваю мантию, выпачканную в земле, и бросаю тоскливый взгляд на подавленную мной самим мандрагору. Боггарт задери этого рыжего тролля! Придется начинать все с начала.
— Помочь? — близнец внимательно пялится на меня, прищурив глаза.
И чего привязался?
— Обойдусь, — мой лексикон в общении с семейством Уизли не блещет разнообразием. Демонстративно не обращая внимания на одинокого близнеца, я склоняюсь над грядкой, а он, еще какое-то время потоптавшись рядом, хмыкает, разворачивается и спешит в дом. Я наконец-то один. Мандрагора, привет.
***
Когда я, спустя три часа, отрываюсь от грядки, мои руки и ноги гудят. Мелкие ростки мандрагоры снова весело колосятся, но Молли все равно недовольна.
— Драко, дорогой, почему же так долго?
— Заклинание не работало, — я пожимаю плечами, придавая лицу виноватое выражение. Стандартная отговорка на все времена.
Не хочу ей сознаваться, что мне снова пришлось вручную перекапывать грядку, заново возводить заклинания, удалять прошлый магический слой и опять рассаживать семена, пробивая зелеными росточками землю. И все это из-за ее дегенерата-сынка. Но на рыжего идиота я ей все равно ни за что не пожалуюсь. Много чести.
— Ох, ну иди, отдохни, — внешне она всегда ко мне очень добра. — А когда отдохнешь, не забудь убрать со двора черепки, обработать грядки от гномов, прополоть сорняки, подмести тротуар, разобраться со старым светильником, избавиться от хлама на чердаке. Артур столько туда натаскал…
Она продолжает еще что-то перечислять, но я ее больше не слушаю. Все равно задач она мне уже дала на неделю.
Послушно киваю и плетусь к своей конуре в надежде хоть на пару минут упасть на кровать.