Песок и пепел - Кау Игер "Билли-Боб Торрентон"

Игер КауПесок и пепел

Часть 1. Не строго, но все же на юг

Тепло. Едва ощутимое прикосновение легкого ветерка. Запах травы и хвои. Негромкое стрекотание насекомых. Нет ощущения опасности. Ничего не болит. Вот бы так всегда просыпаться. Бывает же Нет, так не бывает. Или бывает? В чем подвох?

Шевельнув пальцами, ощущаю вместо ожидаемой простыни песок. Где я?! Открываю глаза, все поле зрения заполняет затянутое облаками небо. Солнце прячется за тучами, но дождя явно не ожидается. Опускаю взгляд, одновременно пытаясь сесть, и вижу озеро. Большоедеревья на противоположном берегу кажутся невысоким кустарником, дальний край по правую руку и вовсе едва различим, да и по левую не близок, хотя виден лучше. Вокруг лес сплошной темной стеной. Только в одном месте на той стороне в этой стене виднеется прогал, открывающий вид на пологий подъем, за гребнем которого просматривается долина, где-то совсем уж вдалеке упирающаяся в какие-то горы. И сижу я действительно на песке. Странно, несмотря на близость к водене больше трех десятков шаговпесок сухой. Совершенно сухой, мелкий, липнет к пальцам, но тут же легко стряхивается. Да и проснулся я не от холода. Странный, к слову, песок. Цветом больше похожий на пепел.

Так Одежда и обувь на мне как раз для ходьбы по таким лесам. Долгой ходьбы. Хорошо. Но что это за лес? То есть, где это я и что здесь делаю?

И тут меня словно подбрасываета зовут-то меня как? Кто я такой? Нет ответа. Я не помню, кто я!

Руки сами принимаются обшаривать карманы. Но в них нет ничего необычного, а главноеничего, что могло бы прояснить первостепенный для меня вопрос. Ладно, а что есть?

Россыпь монет в карманах, чтобы не вытаскивать перед каждым кошелек И сам кошелек, кожаный, набитый монетами настолько туго, что они даже не пытаются звенеть. Откуда-то всплывает, что для одинокого путника это вполне приличная сумма. Хватит, чтобы месяц-другой ночевать и хотя бы ужинать в придорожных гостиницахпо крайней мере, в той стране, в которой эти монеты в ходу и чей герб украшает их слегка потертые аверсы. Хотя пока не факт, что я нахожусь на ее территории.

Что еще? Складной нож довольно хитрой конструкции, вмещающей несколько лезвий разной длины и формы, двузубую вилку и штопор. Примитивное, но вполне надежное приспособление для добывания огня. Записная книжка, в потертой кожаной обложке, внутри которой рядом с блоком листов закреплен в удобных петлях остро заточенный карандаш. Страницы чистые и гладкие, на них явно никто ничего не писал. Карандашом тоже не пользовались. После затачивания, во всяком случае.

Разобравшись с карманами, заглядываю в мешок, заменявший мне подушку перед самым пробуждением. Еще один нож, но совсем другой, большой и массивный, хорошо сбалансированный, с удобной рукояткой, широким лезвием длиной в пятнадцать пальцев, в кожаных ножнахмечта воина и охотника, а не кулинара. Две одинаковые фляжкив одной чистый спирт, явно предназначенный не для употребления внутрь, в другой тоже не вода, а весьма качественный коньяк. Весь остальной объем мешка заполняют свертки и пакеты. В них разные нужные мелочи, лекарства, смена белья, несколько теплых вещей, даже кожаный плащтонкий, легкий, но очень прочный и в сложенном виде занимающий очень мало места. Нашлась и еда. Три одинаковых свертка. В том, который я распечатал, нашлись сухари, сушеные фрукты, орехи, завернутые в бумагу четыре куска прессованного сахара, а еще крепко запечатанный керамический цилиндр. Наверное, с чем-то готовым.

Все самое необходимое. По крайней мере, то, что можно унести.

И ни одна вещь не несет на себе клейма или хоть какой-нибудь надписи. Документов тоже никаких.

Увесистый кожаный футляр на самом дне мешка озадачивает меня еще больше. Внутри него снова монеты, но исключительно золотые и серебряные, причем уложенные в два слоя аккуратно завернутыми в пергамент столбиками. И они явно предназначались не на дорожные расходыих вполне хватит на приличный дом на окраине крупного города и несколько лет не слишком бурной жизни. В нижнем слое прячется похожий на эти столбики мешочек, сшитый из странного материала черного цвета. Внутри него тоже монетыно совершенно не похожие на обнаруженные прежде. И друг от друга они отличаются еще большедвух одинаковых в мешочке не нашлось. Коллекция, что ли? И ведь почему-то нет сомнений, что это мои монеты, хотя не помню, откуда они у меня.

Мысли перескакивают к другой непонятке. Одежда-то без малейших признаков сырости. То есть, я провел на этом песке не больше часа, судя по свежести ветерка. Но вокруг меня даже намека на следы нет. А ведь туда, где песок переходит в траву и кусты, и в три приема не допрыгнуть. Со стороны воды он выглядит таким же нетронутым. Нет, понятно, что на сухом песке не будет четких отпечатков обуви, звериных лап или чего еще, но Не по воздуху же я сюда попал.

Признаков человеческого присутствия нет. Еды в мешке от силы на неделю, а на одной рыбепри условии, что она в озере есть, причем не пуганая, потому что никаких снастей у меня не имеетсядолго не протянуть. И если сейчас начало лета, на что очень похоже, то в лесу может не быть ни ягод, ни грибов. На местное зверье рассчитывать тоже не стоитеще неизвестно, кто на кого будет охотиться.

В общем, оставаться здесь смысла никакого. Но куда идти? Я смотрю на разрыв в высокой стене деревьев на другом берегу. Ответ напрашивается сам собой.

Через десяток шагов песок под ногами неуловимо меняется. Цвет тот же, влажность тоже, но вот плотность резко возросла. Словно до этого и правда по пеплу шел. Делаю шаг назаднет, не показалось. Ладно, это не повод менять планы, здесь мне в любом случае делать нечего.

Путь в обход озера долог, к прогалу выхожу уже в сумерках. Пристанищем на ночь становится старое дерево, ствол которого имеет удобную развилку на высоте в три человеческих роста. Крупный хищник, если тут есть такие, туда не доберется, а с мелочью как-нибудь договоримся.

Закрыв глаза, слушаю шорохи ночного леса. Мысли слегка путаютсяслишком много пробелов в доставшейся мне картине мира.

Лицо, отразившееся в озерной воде, не вызвало у меня бурной реакциипросто где-то в глубине сознания что-то щелкнуло: ага, вот, значит, как я выгляжу. Как-то сразу признал это лицо своим. Более того, мне понравился мой нынешний облик.

Лицо не сказать, чтоб с идеально правильными чертами, но все же почти лишенное деталей, которые обычно бросаются в глаза. Никаких шрамов, бородавок, татуировок, разноцветных глаз, сросшихся на переносице кустистых бровей, выпирающих скул, сломанного или просто слишком крупного носа или квадратной массивной челюсти Такое и не запомнишь, если среди прочих на глаза попадется. Особенно если этими самыми глазами не встречаться. Не то чтобы некрасивое или бесцветное, а именно «запоминающееся с трудом». Рост, пожалуй, все-таки выше среднего. Не хлипкий паренек, способный без труда сойти за девочку. Не пузан, которому проще катиться, чем идти. Не перекачанный атлет с ярмарки, тупой и неповоротливый. Пожалуй, охотник или наемник. Во всяком случае, явно не угодивший под внезапную мобилизацию крестьянин или горожанин. Для такого образа в выражении лица чего-то не хватало. Скорее, беглый аристократ. Почему беглый? Потому что не беглые так не одеваются Да и просыпаются обычно в более комфортных условиях, даже если не могут вспомнить, что было накануне. А для скотовода или ремесленника в моей голове теснилось слишком много вопросов. Опять же, денег у меня пока что больше, чем у среднего мастера ювелирного цеха. И уж точно не монах или приверженец какого-нибудь культаза все это время никаких богов я ни разу не вспомнил, ни добрым словом, ни плохим. Возраст моего отражения тоже пришелся мне по душе. Не безусый юнец, но все же слишком молодой, чтобы нянчиться с внуками. Где-то около тридцати, пожалуй. Усов и бороды не наблюдалосьлишь легкая щетина, которая вряд ли успела преодолеть рубеж одних суток. Что служило лишним подтверждением того, что у озера я оказался именно сегодня. Кожа смуглая, но исключительно благодаря загару. Короткая стрижка. Волосы светлые, но все же среди них хорошо заметны седые нити. И седеть я начал задолго до потери памяти. Определенно.