Вообще Эми хорошая. Суетная немного, и в голове у подруги не опилки даже, а капустный салат Но я ее люблю.
Давай. Из библиотеки иду.
Нога чавкает в подтаявшем снеге. Кажется, к вечеру потеплело, да и в самом воздухе уже что-то свежее, весеннее. Я вдыхаю полной грудью.
У-уу! Что ты там забыла?
Что там забыл Люк?
Здание «Мощеного двора» из серого превратилось в оранжевоеот заходящего солнца; над крышей хмурится грозовое небо, а я ему в ответ.
Тихо сейчас в Бервике.
За столом администратора никого. Жму на звоночек. Из зала ресторана, вход над которым украшает герб «Роза и Чертополох», доносится тихая музыка. Играет рояль. Что-то знакомое Шопен? Бах? Россини? Я ни черта в них не разбираюсь.
Белая рекламная штука, что похожа на складной стул, демонстрирует меню.
«Сегодня у нас:
Копченый лосось
Паштет из куриной печени
Жареные хвосты лобстеров
Гриль из свинины».
Не выношу лобстеры.
Привет, я магу табе памочь? у хозяина огромные рыжие баки, точно у какого-нибудь капитана ирландского китобойного судна. На футболкеэмблема Белхейвенского пивного завода.
Гаваришь, брат? Дейтсвительно, пахож. Нет, враде не видел.
И странное произношение. Северные острова?
А вот ты мне знакома. Где-то
Нет, вы меня с кем-то путаете. Спасибо за помощь, мне пора.
Слева от двери еще одна реклама:
«Семьдесят фунтов за комнату на двоих. Размести сколько угодно детей до пяти лет на двух кроватях».
Мой пытливый мозг живо начинает трамбовать афганских детишекне спрашивайте, почему именно их, на злосчастные кровати. Мелюзга активно почкуется по закону геометрической прогрессии, пока не заполоняется всю черненую коробку. О-ох Ну-ка, ребятки, брысь!
Поздний вечер. Лиловое небо с кляксами облаков, ряды рыжих фонарей вдоль улиц. Эми уже с корзиной попкорна: бродит у ступенек кинотеатра, и болотно-зеленые волосы подруги болтаются на ветру, точно какой-нибудь флаг растаманского пиратского корабля.
Каждые пять секунд девушка запускает руку в емкость и тащит ко рту экс-кукурузину: «Хрум!».
Привееет! машет попкориной. Я тут уже прикупилась. Возьмешь только попить? Да? Нет, да, нет, да? Иначе я останусь завтра без обеда. Пожаааалуйста. Тут Ариадна с Блавандой, кстати.
Красивые сапоги, Ада.
Угум.
Ариаднаблондинка с третьим размером груди и соответствующим самомнением. Она встречается с двадцатитрехлетним парнем, менеджером в «Бизнес-центре на валу», и очень этим гордится.
Блавандана самом деле, Лаванда. У нее постоянно такое выражение лица, будто девушку вот-вот стошнит вам на ботинки; Рвотинка-блевотинка беременна, но упорно молчит от кого. Раньше мы крепко дружили, и Лаванда часто гостила в нашем доме.
Сейчас она кажется мне чужой и холодной, словно какой-то внеземной разум.
Алые кресла, багровые гардины, кровавые стены; золотистая люстра из тех, что должны, нет, просто обязаны висеть в особняках знати. Такой у нас театр.
На экране римлянинда, этот, с торсом чемпиона по гребле на байдарках, расследует пропажу какого-то там знамени. Эми не смотритстрочит каждые две минуты сообщения и улыбается. Опять, идиотка несчастная, влюбилась в Норманна Изеншоу, которого никому не показывает? У них, как же это гусиная песня. Куриная. Лебединая!
Ум! Вишневый, сижу и глупо улыбаюсь, грызя сладкую попкорину, случайно попавшую в нашу корзинку.
Уу-у! Дай половинку.
Уже съела.
Корова!
Муууу!
Эй, потише нельзя? ворчит сзади парень лет восемнадцати. Жаль, он мне понравился.
Привет, маленькая индианка.
Вздрагиваю и просыпаюсь. Римлянин в фильме нещадно дубасит бородато-беспомощных пиктов.
Люк?! неразличимый силуэт на фоне экрана. Горло сдавили ароматы сигарет «Жимолость» и одеколона «Крюндиг» с цитрусовыми. Эта смесь насквозь пропитала армейскую куртку Люкапотому я и хожу в ней, а еще специально курю и душусь, только чтобы не терять частицу брата.
Сестренка, ты чего? Эми явно испугана.
Эй, ты не стеклянная! блеет зануда сзади.
Я смотрю на Эми, на то место, где видела Люка. Люди вокруг начинают шуметь. В кинотеатре жарко и душно; мне нужно на улицу. К брату
Да сядешь ты?
Что за дура?
Иди к мамочке!
Бегу к сцене. Боковая дверь, коридор, возмущенные крики за спиной.
Створка черного хода лязгает закрытым замком. Черт! Сзади топот ногслужащих или охранников. Здесь нечем дышать Слышу свой хрип будто издалека, будто уплываю куда-то
Толчокстворка распахивается в другую сторону, и я выскакиваю в переулок. Воздух!!!
ЛЮК!!! кричу изо всех сил, но кому? Тут пусто. Почему ты избегаешь меня?! Люк
Куртка осталась в гардеробе, так что меня скоро начинает колотить озноб. Куда теперь? Глухиебез оконстены домов, синие мусорные баки и спуск на Бридж-стритбольше ничего.
Выбегаю на улицу. Прохожие боязливо поглядывают на футболку с Тинки; одна женщина оттаскивает ребенка, который потопал с улюлюканьем в мою сторону.
Тут слишком много людей Мне тесно.
Иду к центру. Обняла себя за плечи, и тщетно пытаюсь согреться.
Справа ресторан индийской кухни «Магна Тандори». Эми как-то решила поразвлечься: затащила туда и любопытничала у всех, что значит имя Майя.
Чуть дальше слева «Зеленый магазин»: темно-изумрудные двери и рамы, салатовые стены. Прямо на окнах хозяева нарисовали слоганы вроде «Никаких испытаний на животных» или «Честная торговля». За стеклом, тем не менее, все вперемешкутапки, футболки, открытки, бокалы, статуэтки и фото пропавшей женщины.
Пальцы совсем онемели от мороза.
Люк? выдыхаю облачко пара, и оно тут же осыпается искрами ледяных кристаллов. Неужели так похолодало?
Часы на магазинчике «Mod» показывают четверть одиннадцатого.
Может быть, брат пошел в другую сторону?
Бреду по Бридж-стрит к реке. На окне адвокатской конторы «Адам Дуглас и сыновья»то же сообщение о пропавшем человеке.
Выхожу на набережную. Реку укрыл туман; мутные огоньки фонарей висят в воздухе будто сами по себе. Мир теней и эха.
Ариадна как-то показывала фото своего путешествия в Чехиюсейчас мне кажется, что Бервик со стороны реки очень похож на те снимки, на Прагу.
Люк?
«Форд» послушно тормозит перед надписью «Slow» на брусчатке и, громыхая, взбирается на мост.
Я совсем замерзла и постоянно кашляю, но продолжаю идтисловно что-то тянет вперед.
У меня все в порядке. У меня все в порядке. Надо только не забывать дышать.
Где ты, Люк
боюсь за нее. Она так изменилась за последний год.
Она же подросток. Ты чересчур
Это родители шепчутся внизу. Думают, что я не слышу, но у нашего «вигвама» слишком хорошая акустика. В голове картинка гостиной: диван с пятном шампанского, мама вяжет что-то шерстяное и ненужное, папа переключает каналы с изможденным лицом.
А эти драки? Фил, она же всегда в синяках. А оценки? Раньше она была отличницей, а теперь мистер Ходжсон пишет, что постоянно оставляет ее после уроков.
Не помню, как я вернулась. На телефоне десяток пропущенных звонков от Эми и мамы; волновались, наверное.
Мы живем в Ньюфилдс. Тесный кубик из двух этажей: вверху я и Люк, внизу родители. Четыре таких прижавшихся домика ступеньками спускаются по холму; дальше сетка и обледенелый берег с полотном железной дороги.
А ее прическа? А одежда? Зачем она нацепила куртку Люка?
Милая, она просто привязалась к нему. Разве ты бы не мечтала о таком старшем брате?
Не знаю мама вздыхает. Ты веришь, что он пропал?
Да нет, конечно, Люк всегда был горазд улизнуть куда-нибудь, а потом свалиться, как снег на голову
Люди глухие. Стоите ли перед ними, истекая кровью, кричите ли о помощив ответ услышите только: «Какой замечательный сегодня денек, не правда ли?»
Люк никогда бы не уехал без менямы все делаем вместе. Делали
Подхожу к окну. Темное небо, мерцание фонарей, ряды даунхаусов с уныло-бежевой черепицей. Если прижаться к пластикутак что смешно расплющит носсправа видно кусочек моря. Маленький спасительный огрызок, вроде тех полостей воздуха подо льдом, где можно дышать, когда провалился в реку. Пара дюймовне большетолько высунуть нос.