Вуф!
Привет, Рауль, спаниель топочет по лестнице и, вытянув язык, прыгает передо мной.
Вуф! Вуф!
Треплю шерстку песика, а сама думаю о брате.
Зачем он ходил в библиотеку?
В интернете почти никакой информации, только статья про историю линии на сайте графства. Нудно и вся суть в последнем абзаце:
«Ветка была закрыта для пассажирских перевозок в 1930 году; после национализации британских железных дорог в 1965 и прихода на пост президента компании Ричарда Топора Бичинга были окончательно прекращены грузовые рейсы, пути демонтированы, а станции проданы в частную собственность».
Значит Вулер и Акелд перестали существовать в шестидесятые годы. Где же Люк взял билет?
Или это не его. Да, Рауль?
Вуф!
Скверное февральское утро. Скверное настроение. Тусклое небо осыпается шелухой снежинок; мне холодно, и никак не спрятаться от ветра. Он забирается под куртку, которая слишком велика, прячется ледяным комком за пазухой, кусает уши и нос Господи, да что же это!
Слева от здания станциирека в низине и высокие арки железнодорожного моста-виадука. Мне всегда кажется, что по нему вот-вот помчится старинный поездчадя клубы дыма, трубя паровым свистком Сейчас там пусто.
В школу я не пошлане сумею успокоиться, пока не выжму все из зацепки.
Здравствуйте, помогите, пожалуйста
Белокурая кассирша стучит ногтем по надписи «Билеты не возвращаем».
Нет, вы не поняли, просто расскажите, откуда он? Что-нибудь
Девочка, тебе нужно обратиться в другое место.
Но
Одна что ли тут?! недовольный голос сзади. Я и не заметила, как собралась очередь. Пальцы с билетиком начинают коченеть.
Пожалуйста! Мой брат пропал
Это же дочка Пинк-Ботлов! Такая же, как братец, никакого уважения к старшим!
Заткнитесь!!! Вы не знали моего брата!
Пффф, женщина в шляпке чинно фыркает и отворачивается.
Пожалуйста, снова гляжу на кассира, любая
Мужчина сзади отталкивает меня.
Не трогай!!! я вдруг понимаю, что на этот визг обернулись почти все посетители станции.
Наглец спокойно наклоняется к окошку:
До Алнмута.
Я еще не договорила!
Иди отсюда, пока я не отвел тебя к родителям! Ты не должна быть в школе?
Иди сам!!!
Я пытаюсь вдохнуть и не могу. Только открываю и закрываю рот, как рыба на берегу. Небо темнеет Нет, не падать, присесть. Ничего, что на снег. Холодэто не страшно, надо только дышать.
Ааа, в легких пусто, не хватает позвать на помощь.
Майя, борись.
Скрежет в горлекороткий вдох.
У меня все в порядке. У меня все в порядке. Дыши.
Жду, пока поток людей уменьшится, и снова подхожу к кассе.
Ах, кривится белокурая работница. Ну, давай свой билет.
Вертит бумажку, морщит лоб:
Эти станции много лет закрыты. Не знаю, чем тебе помочь. Разве что Сейчас напишу номер моей подруги. Она, кажется, говорила, что работала с бывшим начальником станции Илдертона, это на той же ветке. Боюсь, все
Мередит ПитерсКевин СаммерхаузРуперт Перебрайт. Рука устает держать телефон.
Симпатичный автобусик везет меня по проселочной дороге. Внутри тепло и уютно; снежинки за окном тихо кружатся и простыней накрывают мерзлые поля. Иногда посреди такого белого квадраты видны следы. Оборотни в Нортумберленде?
«Сенсация! Человек-твидовый-пиджак похищает скот!»
Знаете, если бы я могла стать животным, точно не выбрала бы тигрицу или лошадь, как большинство. Всегда хотела быть огромным добродушным сенбернаром, который любит ездить на машиневысунет голову в окно и жмурится от ветра, от удовольствия, от своего простого собачьего счастья. Мне бы наверняка закладывало ушипотому что, когда быстро едешь и опускаешь стекло, то всегда закладывает от потока воздуха. Но разве сенбернаров волнуют такие вещи? Ву-уф! Вуф!
Вот интересно, кто бы тогда нас с Раулем выгуливал: папа или мама? Лучше бы папаон любит поговорить с песиком.
Деревушка Хорнклифф напоминает собрание эклеров, маленьких и разноцветных, они словно сгрудились вокруг дорожек и активно обсуждают, у кого вкуснее глазурь. Руперт Перебрайт под стать местунемолод, лысоват и пышен; но глаза добрые.
ВулерАкелд, шепчет, рассматривая билетик, мужчина. Мне кажется, сейчас он не здесь, а где-то году в пятидесятом: гоняет с друзьями на велосипедах и восхищенно смотрит на мчащийся по рельсам локомотив. Коллекционная серия. И последний пассажирский рейс на этой ветке. Любители могут купить его за порядочную сумму. Где же ты взяла?
Из журнала в библиотеке.
Мистер Перебрайт рассказывает о своем детстве, о том, как любил и любит до сих пор старые поезда. Вспоминает, что они пахнут душным июлем, смолой и дымом. Грезит наявуэтот маленький мальчик с залысинами и одышкой, будто снова увидит мчащийся по просторам Северной Англии LNER A4, и побежит за ним, и станет что-то кричать, неразборчивое, неважное, подбрасывая в небеса отцовскую кепку.
Я знаю, что мне это не нужно, что не поможет в поисках Люка; пускай: в глазах Руперта Перебрайта больше правды, чем во всех полосах «Юнион Джека».
Где же остановка? Иду по дороге из деревнисквозь пелену снега, в тишине и холоде. Мне надо домой, в школу, нужно искать брата, а я заблудилась! Дуреха.
Кажется, большинство проблем в жизни именно от этогознаешь пункт назначения, а вот, как до него добраться и откуда, черт разберет.
Каменная стена, пихты за ней, проход в ограде, что ведет в темноту или уже белизну чащи. Между стволами видно поле: верхушки деревьев в низине и трехэтажный особняк красного кирпича.
Как же холодно, давно такой зимы у нас не было. Обычно снега не дождешься, но сегодня погода, видимо, компенсирует пару веков застоя.
Метров через пятьсот поворотсторожка имения, красный знак «Дорога закрыта» и желтый с черный стрелкой«Объезд».
Что-то тянет меня на перекрытую трассу. Здесь медовая ферма справа и слевачастокол голых сосенок с обломанными ветками. И могила???
В груди кольнуло. Не волноватьсявсего лишь цветы, свечки и крест под шапочками снега.
«Здесь, 17 августа 2011 года, разбился на мотоцикле неизвестный мужчина. Возраст около двадцати пяти лет; ростшесть футов и один дюйм; вессто сорок пять фунтов; шатен. Просьба имеющим сведения о происшествии или личности погибшего обратиться в полицейский участок Бервика-на-Твиде».
Люк пропал 17 августа. Боже
Темнеет в глазах, больно. Кто-то кричит. Я?
Из мира забрали весь воздух, нечем дышать. Помогите Пом
Белый саван надо мной. Снег. Падает и падает, а я лежу рядом с могилой брата, и всем плевать. Или здесь просто никого нет? Дорога перекрыта. Можно умереть, и заметят только весной, когда тело растает. Разложится. Растворится в тишине.
Встаю, дрожа и хлюпая носом, и зачем-то иду домой.
Да пошла ты! Сука! я кричу до хрипоты и боли в горле. Предательница! Ты предала нас, и теперь Люк мертв!!! Ненавижу!!!
Майя, просто поговори с мисс Гриффит, робко шепчет мистер Ходжсон, тебе нужна помощь.
Мама смотрит на меня с ужасом, папа побледнел и молчит. Они ждали домародители, учитель и психиатр. Решили, что, раз я снова не пришла в школу, надо брать дело под контроль.
Пошел ты! Пошли вы все!!! я кашляю, давлюсь и приваливаюсь спиной к косяку. Боже, как тесно. Вы не верили, и теперь он мертв!
Майя
Пошла на сука!!! Ты не мать мне!!!
Нахожу в себе силы рвануться к двери.
Бежать. Бежать
Забор железной дороги. Здесь была дырка
Меня шатает от усталости и простуды, от нервов. Еще немного, и потеряю сознание, но оставаться на месте не могу.
Пробираюсь под колючей проволокой, обдираю шеюплевать, и так жар, перебегаю пути, и вот оно Море!
Дыши, Майя. Дыши.
Волны шепчутся в темноте. Обсуждают сплетни тысячелетней давности, а я все равно чувствую в них что-то родное.
Домой теперь нельзя. Там враги, которые хотят запихнуть Майю в психушку. Что же делать? Без Люка. Боже, Боже, Боже
Слева, за холмом, вспыхивают три круглых огонька над землей. Перестук колес медленно нарастает, пока я не оказываюсь в облаке грохота, лязга и хлещущего ветра. Мне хочется кричать и плакать; хочется, чтобы маленький мальчик в глазах Руперта Перебрайта увидел этот поезд.