Два года назад. Университетское кафе. Я пытаюсь снова привыкнуть к тусклым краскам реального мира. Совсем один. И тут три девчонки садятся за соседний столик. Хорошенькие и очень громкие.
Серьезно, говорит одна, в пастельной курточке и с интерфейсом Рыбы в стиле «Хелло, Китти». Я хочу быть с постчеловеком. Вот посмотрите
Девушки смотрят на туманный экран.
Есть канал, называется «Посткоитус». Про секс с богами. Эта девчонка их фанатка. Ездит за ними везде. За нормальными, которые с ума не сходят.
На мгновение воцаряется благоговейная тишина.
Вау! говорит вторая. Я думала, это городская легенда. Ну или постановочная порнуха.
А вот и нет, говорит третья.
В те дни восхищение ботаниками распространялось как грипп. Богочума это подавляющая волю, постоянно самосовершенствующаяся и самовоспроизводящаяся программа. Джинн, который селится в окружающих тебя машинах, а потом велит творить свою волю и говорит, что таков да будет весь закон. Это уничтожает тебя, но это чертовски сексуально.
Серьезно, говорит первая девушка. Вообще не удивительно, что Рыбу придумали мужики. Это же просто воплощение пениса. О женской сексуальности там вообще ничего нет. Их коллективу явно не хватает феминизма. Не, ну правда.
Господи, говорит вторая. Посмотрите на этого. Я хочу его ее всех их. Не, правда.
Не хочешь, вмешиваюсь я.
Простите? Она смотрит так, как будто наступила во что-то неприятное и хочет его вытереть. У нас тут личный разговор.
Разумеется. Я просто хотел сказать, что этот канал тоже фейк. И на твоем месте я бы не связывался с пост-людьми.
По своему опыту говоришь? Тебе постдевчонка член откусила?
Впервые я ощущаю благодарность к своему симбионту. Если я не слушаю его шепот, ее лицо остается для меня пустой маской.
Другие девушки нервно хихикают.
По своему, говорю я. Я был таким.
Они разом встают, мгновение смотрят на меня и уходят. Маски, твержу я себе. Просто маски.
Через минуту меня прерывают снова.
Извини, говорит третья девушка. Правда, извини. Они мне даже не подруги, мы просто один курс взяли. Я Эйлин.
Все в порядке. Я не обижаюсь.
Эйлин присаживается за стол, и это меня тоже не напрягает.
А на что это похоже? спрашивает она. Глаза у нее невероятно зеленые. «Любопытство», подсказывает симбионт. И я вдруг очень жалею, что он не говорит больше ничего.
Ты правда хочешь знать?
Да.
Я смотрю на свои руки.
Я был квакером, медленно говорю я, квантовым хакером. Когда код Рыбы выложили в открытый доступ, я решил с ним поиграть, как и все гики на планете. Я решил скомпилировать собственного дружелюбного ИИ-раба. Суперсистему с защитой от дурака, которая должна была превратить меня из куска мяса в бога из комиксов, никому не причиняя вреда. Ну, так мне сказала сама система. Я кривлюсь. Моя внешняя нервная система захватила компьютерный суперкластер Технологического университета Хельсинки примерно за тридцать секунд. Получилось довольно некрасиво.
Но ты это сделал! Эйлин распахивает глаза.
Ну, в те времена у Рыбы хватало ресурсов, чтобы быть доброй. Морские звезды появились, когда никто еще не успел погибнуть. Они выжгли мой искусственный интеллект, как информационную опухоль, и запихнули меня назад в Я делаю вид, будто оглядываю себя. В это.
Вау! Эйлин обхватывает тонкими пальцами стакан с латте.
Да. Это я и имел в виду.
И как ты себя чувствуешь сейчас? Это было больно? Ты скучаешь?
Я смеюсь.
Я почти ничего не помню. Рыба ампутирует большую часть воспоминаний. Правда, я все же пострадал. Я сглатываю. Я это нетяжелая форма Аспергера или что-то вроде этого. Я почти не понимаю людей. Я снимаю шапочку. Некрасивая штука. И демонстрирую ей симбионта в затылке. Как и большинство устройств Рыбы, он похож на морскую звезду.
Это мой симбионт. Он читает людей за меня.
Она осторожно его касается, и я это чувствую. Симбионт считывает тактильную информацию гораздо лучше моей кожи, и я ощущаю сложный контур кончиков пальцев, которые скользят по его поверхности.
А мне он нравится. Как драгоценный камень. Ой, а он теплый. А что еще он умеет? Это что, интерфейс Рыбы прямо в голове?
Нет. Он постоянно прочесывает мой мозг. Ищет, не спряталось ли там то, чем я был. Я смеюсь: Довольно хреново быть никому не нужным богом.