Теория социальной работы - Кайсарова Жанна Евгеньевна

Ж. Е. Кайсарова

Теория социальной работы

ВВЕДЕНИЕ

Новый стандарт подготовки профессионалов в области социальной работы предполагает детальную концептуальную проработку ранее используемых системных знаний и поиск новых подходов к их теоретическому осмыслению. Сегодня уже можно говорить о том, что складывается современный предметный язык отечественной теории социальной работы, а так же прослеживаются тенденции отражать не только идеальные модели социальной работы, но и ее реальную ее практику. «Теория социальной работы» представляет собой дисциплину, посвященную систематизации знаний, касающихся:

• социальной работы как области познания;

• форм социальной работы как социальной деятельности;

• субъекта изменения социальной реальности, т.е. социального работника;

• клиента и факторов, приводящих к изменению его жизненной ситуации;

• методов помощи клиенту.

Поэтому данная дисциплина, в контексте подготовки бакалавров по направлению 040400.62 «Социальная работа», выступает не столько как универсальная модель объяснения и описания различных проявлений реальности, сколько как систематизированная модель концептуальных конструкций и взглядов, принятых в данном профессиональном сообществе.

В системе подготовки бакалавров дисциплина «Теория социальной работы» выступает как базовая, являющейся связующим звеном с другими дисциплинами, изучаемыми будущими специалистами, и в этом состоит его специфика. С одной стороны этот курс предлагает самостоятельную модель осмысления социальной работы во всех формах ее проявления, с другой выступает в качестве «пролога» к тем дисциплинам обучающего цикла, где каждая из проблем будет рассмотрена более глубоко и подробно. Таким образом, целью данного курса является формирование у студентов знаний, умений и навыков по овладению теоретическим и методологическим инструментарием социальной работы. В результате освоения дисциплины «Теория социальной работы», у студентов должны сформироваться следующие компетенции:

1. ОК–6– стремиться к саморазвитию, повышению квалификации, мастерства;

2. ОК–8 – осознавать социальную значимость своей будущей профессии, обладать высокой мотивацией к выполнению профессиональной деятельности;

3. ПК–4 – быть готовым к обеспечению социальной защиты, помощи и поддержки, предоставлению социальных услуг отдельным лицам и социальным группам;

4. ПК–7 – быть готовым решать проблемы клиента путем привлечения соответствующих специалистов, мобилизации собственных сил, физических, психических и социальных ресурсов клиента;

5. ПК– 15 – быть способным составлять практические рекомендации по использованию результатов научных исследований;

6. ПК–19 – быть способным выявлять, формулировать и разрешать проблемы в психосоциальной, структурной, и комплексно ориентированной социальной работе, медико-социальной помощи;

7. ПК–26 – быть готовым к координационной, психосоциальной; структурной и комплексно ориентированной социальной работе с различными организациями, учреждениями и предприятиями, а так же деятельности отдельных специалистов в решении задач социальной защиты населения;

8. ПК–30 – быть готовым к обеспечению высокой социальной культуры своего участия в социально – инженерной и социально-проектной деятельности учреждений, участвующих в решении проблем социальной защиты, социального благополучия населения.

В данном учебном пособии рассматривается современная методология социальной работы, систематизируются теоретические подходы и анализируются основные направления практики социальной работы в России и за рубежом.

РАЗДЕЛ 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

1.1. НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

Становление социальной работы в России обусловлено как общемировыми закономерностями, так и некоторыми факторами сугубо российского происхождения. [24] Причем эта двойственная природа с самого начала содержала в себе определенный концептуально-деятельностный конфликт указанных предпосылок: гуманистические основания и демократические инструменты могли вступать и нередко вступали в противоречие с объективно обусловленной для клиента социальной работы ситуацией жертвы социальных условий, лица, потерпевшего от обстоятельств непреодолимой силы. Это вызывало эрозию социальной субъектности клиентов, оставляло их в традиционной позиции просителей помощи, получателей льгот. Определенным подтверждением данного противоречия является тот факт, что сам термин «клиент» не вполне утвердился в практике организации социальной помощи (например, в стационарных учреждениях социального обслуживания пожилых применяется термин «опекаемые», хотя далеко не все проживающие юридически находятся под опекой).

Организация такой деятельности, за истекшие годы достигшей весьма значительных масштабов, продемонстрировала определенные закономерности, отражающие как силу, так и слабость конституировавшейся системы социальной работы.

Во-первых, превалирование денежных и вещевых видов помощи отражает объективно весьма значительную потребность населения в поддержании материальных условий своего существования, пусть на минимально допустимом уровне. В то же время акцент только на материальные поддержки или хотя бы преимущественно на материальной поддержке в системе социальной работы с населением стал бы причиной тупикового варианта развития данного вида деятельности.

Во-вторых, критически дефицитное состояние общества, когда десятки миллионов людей перманентно существовали на уровне ниже физиологического минимума, а государство не имело ресурсов для того, чтобы вывести их из этого состояния, постепенно уходят в прошлое – по мере роста экономики и выздоровления самосознания нации.

В-третьих, происходит понимание, что любые ресурсы могут быть «проедены», использованы без значительной пользы для благополучателей и без перспектив трансформации их иждивенческой позиции в активно–деятельностную. В то же время в общественном сознании, в представлениях теоретиков и деятелей сферы социального управления все более органично укрепляется мысль о необходимости и возможности собственной активности личности в деле преобразования своих неблагоприятных жизненных обстоятельствах.

В-четвертых, также постепенно (медленнее, чем могло бы) формируется убеждение о том, что государство не может и не должно брать на себя ответственность за то, что в состоянии разрешить соседские группы и местные сообщества, объединение граждан и предпринимательские круги.

Еще одним парадоксом развития отечественной системы социальной помощи и отечественной социальной теории является постепенное проникновение представлений о западной структуре социальной защищенности. В соответствии с ней каждый индивид имеет право на социальную защиту, но в повседневной жизни полагается прежде всего на свои силы, на латентные системы социальной поддержки. Таким образом, основное содержание данного принципа может быть сформулировано так: государство должно содействовать индивидам, семьям, группам, общинам помощи самим себе, а не делать за них их работу.

Парадоксальность же распространения данных представлений заключается в отсутствии или не развернутости этих структур «до-государственной» поддержке. Сегодня ожидания перенесения основного акцента социальной помощи на муниципальный уровень вызывает двойственное ощущение: высокую оценку первичности местного самоуправления в удовлетворении потребностей индивидов, семей, групп, и одновременно с этим опасением, что местное самоуправление, не обладая развитой традицией организации институциональной социальной работы, может принести ее в жертву более привычным видам материальной поддержки.