Подарок. Приключенческая повесть - Космина Валентина Леонидовна

Подарок

Приключенческая повесть

Валентина Леонидовна Космина

© Валентина Леонидовна Космина, 2017

ISBN 978-5-4483-9283-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Все люди играют свои роли. Иногда это роли правителей, гениев, злодеев, или просто роли социальных статусов. Есть роли, приклеившиеся к своим хозяевам так, будто это их истинная сущность. Но все же – это лишь роли. Иногда поведение или социальная роль не соответствует ее исполнителю и тогда он выглядит смешно, нелепо, лживо. Это чувствуют все и стараются не общаться с таким человеком. Иногда, мы так привыкаем к определенной маске, что она становится нашим вторым «Я». Но иногда, роль избирает тебя и ты должен играть по определенным правилам, зная, что это, всего лишь роль. Однажды я стала участницей удивительных событий. А может, эта роль избрала меня???

– 1—

– Девки! Ну, вы и жабы! Заорала Ирка Бойбаба, врываясь в аудиторию, где шел урок живописи. Именно врываясь, потому что класс был закрыт на старую ободранную палку, а небольшая группка студенток Художественного института, пытались воссоздать на своих загрубевших от многочисленных «переписок» полотнах, бессмертный шедевр под названием «Натурщица». Иркина фамилия отвечала ее мятежной натуре. А за пять лет учебы, мы постепенно привыкли к ее крикам и воплям.

– Ирка! Имей совесть! Мы тебя ожидали полчаса! Где тебя носило? – спокойно заметила Ксюха.

– Как где? – не сдавалась Ирка, – Я вас ожидала в кафешка за углом,

а вы здесь закрылись.

– Ну, ты даешь! – не выдержала спокойная Екатерина, – Какая кафешка? Нам завтра «рисунок» сдавать, здесь «и конь не валялся», а ты – кафешка!

– Ну и что? – не сдавалась Ирка, – Как-то сдадим, – А весна, между прочим, не стоит на месте. Тем более там такие симпатичные ребята сидели! А вы – эх, такой день испортили!

– Ну, допустим, еще не испортили, – возразила Татьяна, – А вот когда придет Степанович, и выдаст свое виденье нашего «творчества», тогда девочки действительно испортим, не только день, но и вечер, ведь сегодня дискотека.

– Так чего же вы мне сразу не сигналили, на мобильник, что вечером дискотека?! – возмутилась Ирка.

– Ага, к тебе дозвонишься, подружка! Твой мобильник все время был занят.

– О, так я же музыку слушала, да и ребята за соседним столиком на меня поглядывали, не могла же я, как последняя лохушка сразу бежать по первому звонку. Я изображала культурную барышню, слушающую музыку и пьющую кофе, – важно ответила Бойбаба,

Девчонки прыснули от смеха, слушая ее рассуждения.

Но тут наше веселье прервал стук в дверь, и из коридора донесся голос Степановича:

– Пятый курс, отворите двери, вас слышно до деканата. Войдя в аудиторию, стал ходить между этюдниками, и подозрительно посмотрев на притихших студенток, притворно грозно произнес:

– Ну, показывайте, какие шедевры уже создали. Но мягкие глаза выдавали доброту и суровые черточки на его лбу быстро разгладились. Преподаватель стал разглядывать наши работы, и исправлять ошибки.

Он был удивительным человеком, и в каждом студенте видел искру таланта, потому ошибки, которых было огромное множество у каждой из нас, с легкой руки Степановича исчезали, а этюды изменялись на глазах. Один – два штриха, и работа преображалась. В ней появлялась гармоничность, четкость линий, теней и полутонов. Осмотрев мастерскую, и довольно улыбаясь новому упорству студенток, Степан Степанович ушел в преподавательскую. Он хорошо знал, что лучшая критика – это верная подсказка. Опытный преподаватель уважал своих студентов, а тем более нас – дипломниц, считая, что мы почти его коллеги.

Мы усердно работали над будущими шедеврами, когда натурщица – роскошная, но немного капризная девушка, заявила, что устала и ей нужен перерыв. Девушки взмолились:

– Лизонька, солнышко, посиди еще полчасика, мы сейчас сбегаем в буфет, принесем тебе кофе, а ты посиди, пожалуйста!

Готовая на подвиг ради дискотеки и подруг Ирка, бросилась в буфет, на бегу крикнув самой близкой подруге:

– Ксюха, взгляни на мой этюд, может там еще что-то подправить нужно, пока Лиза сидит, а я за кофе.

Ксюха, молча кивнула. Подойдя к этюду подруги, придирчиво посмотрела. Решив ничего не менять, обратилась к нам:

– Мне кажется, что у Ирки хорошо получилось, посмотрите девочки.

– Нормально, – подтвердили мы, – Ирка, если захочет, классно работает, талантливо.

– Особенно, когда хочет на дискотеку успеть, – язвительно добавила Анна, которая не очень любила Ирку за ее безудержный темперамент и искреннюю открытость во всем – будь то в дружбе или в неприязни.

– А хотя бы и на дискотеку, что тебе с этого? Я же для всех стараюсь, и для тебя, моя дорогая, тоже, – загремела в ответ Ирка, вскочив в аудитории на последних словах Анны.

Анька смутилась, и спряталась за этюдником. Ирка протянула кофе Лизе, и снова завопила, обращаясь к подругам, потому что ее безудержная натура, прежде всего, стремилась к справедливости:

– Ну что? Никакая «жаба» не подошла к моему этюднику, чтобы исправить работу, а я, как последняя дура, ради всех старалась!

– Ирка, а не кричи, ради Бога, – успокоила ее Ксюха, – Мы смотрели, у тебя хорошо написано. Просто гениально.

– Да уж, гениально! – с недоверием глядя на подругу, передразнила она.

– Хорошо. Талантливо Ира – спокойно заверила я, сосредоточенно «строя» плечевой сустав.

Ну, а теперь, позвольте представиться. Меня зовут Наталья Левицкая. Я в группе переросток, потому, что уже отработала три года в различных выставочных центрах и музеях. И когда стал вопрос, по поводу моего повышение в должности, сказали, что у меня нет специального образования, а художественный колледж «не котируется». Вот и поступила в Художественный институт.

Вы спросите, чего именно я туда поступила? Ну во-первых, с детства любовь к живописи, как и к литературе, мне привила мама. Она работала мастером в художественно-производственной мастерской, и я часто к ней заходила после школы. Удобно устроившись на старом кожаном диване, с замиранием сердца слушала разговоры мастеров, которые приезжали на Художественный Совет. Они принимали работы наших художников, делали замечания или наоборот хвалили. Многим нравилась техника графики и «школа Строгановки», которой блистала известная художница Светлана Дубова.

Приглашенные на Художественный Совет были людьми уважаемым и солидными. Среди них были заслуженные художники, и члены Союза. Одни из них говорили доброжелательно и понятно, даже для меня, желторотой школьницы. Другие – важничали и пытались найти в работе недостатки. Так, один почтенный гость, утверждал, что наклоненная березка на пейзаже местного художника «внедряет нигилистические тенденции западной культуры». Я очень удивилась, как простая березка может оказаться такой коварной. И запомнив это выражение, начала читать статьи искусствоведов, постепенно, получая знания и навыки «видеть искусство».

Много нового я узнавала и от мамы. Ее природная интуиция, развитый вкус и глубокая народная мудрость, помогали по-другому смотреть на картины, чувствовать их глубину, отвергая хитроумные рассуждения и надуманность. Благодаря маме, я полюбила балет и оперу. И когда бывала в столице, радостно посвящала время художественным выставкам и театрам.

Постепенно мое самообразование дало результат, и я безошибочно могла назвать стиль, направление, а позже и художника – автора картины.

Ну, а во-вторых, и это между нами девочками, у меня еще и глупая натура искусствоведа – все оцениваю, за всем наблюдаю, делаю выводы, даже если никто не просит (вот занесло меня в самоанализе).

Это все в прошлом, а сейчас возмущенная Ирка стоит над этюдником и с недоверием смотрит на него.