Призрак подземки. Повесть из сборника «Пожиратели человечины» - Сергей Зюзин

В произведении все события, равно как и персонажи, и их имена, выдуманы автором. Любые совпадения случайны.

Зло подобно бумерангу:

Кто запустил – тому ловить.

Независимо от ранга,

Всем придётся заплатить.

Пустынный ночной перрон метро встретил Пашу шумом удаляющегося в чернеющую пустоту тоннеля поезда. Надо же! Не успел самую малость. Теперь придётся ждать, из-за чего стало немного досадно. Уже так хотелось домой!

Поёжившись, Паша сунул руки в карманы потёртых джинсов и посмотрел вдоль перрона в сторону, противоположную только что «убежавшему» поезду. Чуть поодаль к «железке» как раз вышел такой же, как и он сам, светловолосый молодой парень в светло-голубой варёной джинсовой куртке и таких же классического покроя джинсах, которые вкупе с белыми кроссовками смотрелись «а ля восьмидесятые-девяностые». Блондин в джинсе так же тоскливо посмотрел вслед только что «убежавшему» составу, – шум колёс последнего ещё доносился из темноты тоннеля, – после чего достал сигарету и закурил.

При виде незнакомого попутчика на душе у Паши сразу стало немного спокойнее. Ночная станция метрополитена своими безлюдьем и, как следствие, безмолвием казалась зловещей, поэтому даже вот такой, совершенно незнакомый, «компаньон» сразу стал в радость.

«Поймав» себя на таких мыслях, Паша в душе застыдился. Отчего вдруг такая трусость? Хотя нет, это была не трусость. Просто, на фоне многочисленных сообщений последних дней по телевизору и в газетах о посыпавшихся на город ночных убийствах, находиться там одному в такой поздний час было очень неуютно. Особенно если учесть, что все те убийства были совершены именно в подземке.

Странно, что после всех тех жутких сообщений об убийствах на станциях метро такие безлюдья ещё были возможны. Уж полицейские-то теперь, по идее, должны были дежурить в подземке повсюду. Подумав об этом, Паша покачал головой и снова с теплом в душе взглянул на своего невольного попутчика. Тот, наверняка, испытывал по отношению к Паше похожие чувства, потому что уже не раз и не два за те недолгие мгновения, что простоял на перроне, посмотрел в его сторону и даже успел к нему немного приблизиться. Боком-боком, делая вид, что просто переминается с ноги на ногу, он перемещался к Паше, словно тот был магнитом.

Отметив последнее, Паша поёжился. Вот чёрт! И чего ему не стоится на месте? Кто знает, может это он сыплет на мегаполис все эти убийства. Быстрей бы уж поезд! Поскорей бы оказаться в его вагоне, где было бы, кажется, поспокойнее. Минуты ожидания последнего, казалось, растянулись в часы.

Снова посмотрев в сторону незнакомца в голубой джинсе, Паша почувствовал, как у него отлегло от сердца. Потому что между ним и тем типом в джинсах вдруг появился полицейский. Надо же! Он, считай, только что о них думал, и вот один из таковых появился. Выходит, полиция теперь и впрямь не бросает метро без присмотра. Краем глаза Паша тут же отметил, что незнакомец тоже посмотрел на появившегося на перроне стража порядка с облегчением. А полицейский… Полицейский вдруг пристально посмотрел на Пашу и быстрым шагом направился к нему. Чего это он? Идёт к Паше, да ещё так быстро! Может быть он походил на кого-то из какой-нибудь полицейской ориентировки?

С приближением стража порядка, с каждым его шагом в душе у Паши стремительно нарастала непонятная тревога. Странно, но ему вдруг захотелось от полицейского убежать. Он тогда еле смог сдержать в себе это странное желание. А тревога в душе уже перерастала в самый настоящий страх. Но не бежать же, в самом деле, было Паше! Ещё не хватало, чтобы его приняли за того самого серийного убийцу, в поисках которого уже сбилась с ног вся полиция города!

Ещё несколько мгновений, и полицейский подошёл. Остановившись от Паши где-то в метре, он уставился на парня холодным немигающим взглядом. Да, да, взгляд его был именно холодным! Паша сразу это почувствовал, хотя сам же в тот миг этому объяснение и нашёл. Страх. Виной тому, конечно же, был именно страх, который словно морская волна нахлынул на него в те секунды из ледяных голубых глаз полицейского. А последний всё продолжал сверлить Пашу своими странными пронизывающими зрачками.

Это длилось не более двух, от силы трёх десятков секунд, которые, как ни странно, совсем не показались Паше коротким отрезком времени. Впрочем, закончились и они, после чего страж порядка вдруг… Резко развернулся и пошёл от Павла прочь. Да-да, пошёл прочь! Его ровная уверенная походка теперь не стала ни на каплю медленнее, и теперь он направился к стоявшему неподалёку и с интересом за всем наблюдавшему Пашиному невольному попутчику. С облегчение вздохнув ему вслед, – надо же, даже документов не спросил! – Паша достал из кармана платок и вытер мгновенно проступившую на лбу испарину.

Впрочем, ничего удивительного. Наверняка полиция уже кого-то в связи со всеми этими последними убийствами ищет, а значит, вполне естественно, что её сотрудник подошёл повнимательнее посмотреть на Пашино лицо. Подумав об этом, Паша даже слегка улыбнулся вслед уже подходившему к парню в голубой варёнке полицейскому. А тут ещё из глубины тоннеля донёсся шум приближающегося к станции поезда, и это ещё больше прибавило ему хорошего настроения. Теперь всё вокруг стало казаться Паше уютным и спокойным, а полицейский – чуть ли не самым лучшим стражем порядка во всём мире.

В тоннеле показались огни мчавшегося к станции поезда. Он уже, видно, готовился к торможению у перрона, и поэтому рёв его двигателя нисколько не заглушал шум колёс и грохот трясущихся вагонов. Ещё пара мгновений, и он начал тормозить…

А подошедший к парню в варёнке полицейский уже стоял напротив того и пристально, как несколькими мгновениями раньше Пашу, его рассматривал. Тот чувствовал себя, – это было видно, – под пронизывающим взглядом полисмена очень неуютно. Совсем как только что Паша! Ему наверняка точно так же хотелось пуститься в тот миг наутёк. Но он стоял. То ли ждал поезда, то ли так же, как и Павел, знал, что за бегством от полицейского последует.

Суетливо обернувшись на стремительно приближавшийся грохочущий состав, парень увидел, что тот был уже в каких-то пяти метрах. Это наверняка добавило ему уверенности, впрочем, последней ему уже не понадобилось…

Паша всё это время смотрел в спину подошедшему к парню в варёнке полицейскому. И поэтому очень хорошо увидел, что произошло в следующие мгновения. Когда до носа тормозившего, но ещё не остановившегося поезда оставалось не больше пяти метров, страж порядка вдруг… с силой толкнул оглянувшегося навстречу поезду незнакомца в варёной джинсе на рельсы!

Машинист ничего сделать не смог. Он и так тормозил разогнавшийся по тоннелю состав! И в следующее мгновение рельсы и стены вокруг места падения на пути парня в варёнке забрызгало кровью размозжённого массивными колёсами поезда тела несчастного. Этого не было видно, проходившие, а потом остановившиеся впритирку с перроном вагоны всё это закрыли, да только Паша всё равно это знал. Густо испачканные кровью рельсы и стены неведомо как стояли у него перед глазами.

*   *   *

Из полиции его отпустили только наутро следующего дня.

Пригревавшее с утра сентябрьское солнце встретило Пашу на улице, едва он только показался из дверей ОВД, тёплыми, заботливыми, словно мамины руки, лучами. Оно как будто понимало, через что парню пришлось пройти, покуда оно обогревало другую сторону их огромной планеты, и теперь его утешало. Однако, парень всё равно оставался хмур и зашагал по улице, понуро опустив голову. Конечно, здесь брала своё и усталость, навалившаяся после бессонной ночи да ещё этих бесконечных «как» и «почему», высыпанных ему на голову полицейскими в ОВД. Но, самым главным в причинах этой его угрюмости всё же было случившееся накануне ночью, под впечатлением которого он находился до сих пор. Вот, значит, кто совершал все эти, так нашумевшие в последнее время, убийства! Какой-то маньяк-«полицейский». А может, просто маньяк, переодетый в полицейскую форму… И что больше всего бросало – до сих пор! – Павла в дрожь, убийца-то вначале подходил и пялился на него! На Пашу! Словно оценивая, подойдёт ли тот на роль очередной его жертвы. Это сейчас и в ОВД отметили, сделав вывод, что у маньяка, значит, были какие-то, пока только одному ему известные, критерии, по которым он выбирал себе жертвы и по которым Павел, – к его огромному счастью, – ему не подошёл.