Между тем Миранда,
дочьхозяинадома,виденнаямнойминутуназад,затолкала
длинные бледные стебли дяденькиных гвоздиквтеснуювазуна
столе,которыйчудесным образом облекся в скатерть. Под общие
рукоплескания субреткаустановиланастолчудовищныйторт,
розовый,какзакат,сцифрою"5O" каллиграфическим кремом.
"Какое восхитительное внимание!" -воскликнулвдовец.Подали
чай,и несколько групп присели, иные ж остались стоять, имея в
руках бокалы. Я услышалласковыйшепотИрис,предупредивший
меня,чтоэтосдобренный пряностями яблочный сок, не вино, и
поднимая ладони,уклонилсяотподноса,протянутогокомне
нареченрымМиранды,которогоужевидел,когдаон,улучив
минуту, уточнял некоторые детали приданного. "Вот уж недумали
васузреть",-сказала Ирис - и проболталась, потому что это
никак не могла быть та partie de plaisir,кудаменязазывали
("Унихчудныйдомик на скалах"). Нет, я все-таки думаю, что
большую часть путанных впечатлений, изложенных здесь в связис
дантистамиидокторами, следует отнести к онейрическим опытам
во время пьяной сиесты. Тому есть иписьменныеподтверждения.
Проглядывая самые давние мои записи в карманных дневничках, где
именаиномерателефоновпроталкиваютсясквозьописанья
событий, истинных или выдуманных втойиливэтоймере,я
приметил,чтосныипрочиеискажения"действительности"
заносилисьмнойособым,клонящимсяналевопочерком,по
крайностивсамом начале, когда я еще не отринул общепринятых
различений. Большая частьдокембриджскогоматериалазаписана
этойрукой(носолдатдействительнопална пути у беглого
короля).
5.
Я знаю, меня называли чванливым сычом, но я не перевариваю
розыгрышей и у меня просто опускаются руки ("Только безъюморные
люди прибегаюткэтомуобороту"-согласноИвору)от
непрерывногопотокашутливыхподковыроки пошлых каламбуров
("Руки - ладно, чего бы другое стояло" - снова Ивор).Впрочем,
онбылдобрыймалый,ивсущности,вовсе не перерывами в
зубоскальстве радовали меня егоотлучкивконценедели.Он
трудилсявтуристскомагенстве,руководимомпрежнимhomme
d'affaires тети Бетти, тоже весьма чудаковатымна свойманер,
- обещавшим Ивору автофаэтон "Икар" в виде награды за усердие.
Здоровье и почерк мои скоро пошли на поправку, июгстал
доставлятьмне радость. Мы с Ирис часами блаженствовали (она в
черном купальнике, я в фланели и блайзере) всаду,которыйя
предпочел поначалу соблазнам морского купания, пляжной плоти. Я
перевелдлянее несколько стихотворений Пушкина и Лермонтова,
перефразировав их и слегка подправив для пущего впечатления.Я
сдраматическимиподробностями рассказал ей о своем бегстве с
родины.