Следомон
подхватилидругойчемодан,-я поставил его, чтобы набить
трубку. Столь чрезмерную приметливость по части мелочей вызвал,
полагаю, упавший нанихслучайныйсвет,отброшенныйвперед
великимсобытием.Иворнарушилмолчание,чтобыприбавить,
нахмурясь, что как ни приятно ему принимать меня в своемдоме,
ноонобязанкоеочем меня предупредить, ему следовало бы
рассказатьобэтомещевКембридже.Тутимеетсяодно
прискорбноеобстоятельство, способное извести меня меньше, чем
занеделю.МиссГрант,прежняяегогувернантка,женщина
бессердечная,ноумная,говаривала,чтоего малышка-сестра
никогда не нарушит правила, согласно которому "детей недолжно
быть слышно", - да, собственно, она не сумеет и услышать о нем.
Прискорбноеобстоятельствовтом-то и состоит, что сестра, -
впрочем, ему, пожалуй, лучше отложить рассказ оеенедугедо
той поры, когда и мы, и чемоданы более или менее обоснуемся.
2.
"Что же за детство у тебя было, Мак-Наб?" (так упорно звал
меня Ивор,помнениюкоегояпоходилнаизможденного, но
миловидного молодого актера, принявшегоэтоимявпоследние
годы своей жизни или по крайности славы).
Жестокое,нестерпимое.Надлежалобсуществовать
природному - международному-закону,запрещающемуначинать
жизньстольнегуманнымобразом.Когдабыввозрастелет
девятидесятимоибольныестрахинезаместилисьболее
отвлеченнымиипустымитревогами(проблемами бесконечности,
вечности и проч.), я потерял бы рассудок задолго дотого,как
сыскалразмерыирифмы.Делоидет не о темных комнатах или
агонизирующих ангелах об одном крыле, неодлинныхкоридорах
или кошмарных зеркалах, из которых льются отражения, растекаясь
по полу грязными лужами, нет, не об этих опочивальнях жути, а -
прощеимногострашней-о некой вкрадчивой и безжалостной
связи с иными состояниями бытия, не "бывшими", в точности, и не
"будущими",но определенно запредельными, между нами смертными
говоря. Мне предстояло еще узнать гораздо,гораздобольшеоб
этих болезненных связях всего несколько десятилетий спустя, так
что "небудемопережатьсобытий",каквыразилсяказнимый,
отстраняя заношенную, сальную повязку для глаз.
Радостисозреваниядаровалимневременноеоблегчение.
Унылая пора самоинициации миновала меня. Да будет благословенна
мояпервая сладкая любовь, дитя в плодовом саду, наши пытливые
игры и ее растопыренная пятерня,роняющаяжемчугаизумления.
Домашнийучитель поделился со мною услугами инженю из частного
театра моего двоюродного деда. Две похотливые юные дамы однажды
напялили на меня кружевную сорочку и паричок Лорелеи иуложили
спатьмежду собой - "стеснительную маленькую кузину", словно в
скабрезной новелле, - пока их мужья храпели в соседнейкомнате
послекабаньей охоты.