До их лесных поселений ни печенеги, ни впоследствии половцы ни разу не добирались, предпочитая разбойничать, не слишком отдаляясь от своих излюбленных степей. Откуда взялись возле городища плавян те нелюди, никто до сих пор не знает. Никто не знает даже, куда они потом подевались. Крупный отряд в триста конных воинов, сделав своё чёрное дело, исчез без следа, растворившись в бескрайних дремучих лесах.
Подкрались под утро, окружив городище плотным кольцом. Убили охрану и… в общем, убили двести тридцать невинных душ. Весь род под корень вырезали. Только они втроём и остались. И то лишь потому, что Яромиру вздумалось ехать торговать к соседям. К тому самому Бериславу, который так настаивает на их переселении.
Яромир думает, что други они. Но сама Веселина сердцем чувствовала, что не так это. Приглянулась она Бериславу. Он глава рода, и ещё неизвестно, что может случиться с её супругом под его началом.
Правда, надо отдать ему и его соплеменникам должное. Помогли они захоронить всех плавян и возвести погребальные курганы.
Веселина тяжело вздохнула и поставила полные вёдра возле коровы. За раздумьями она даже не заметила, как сходила к ключу и дошла до пастбища.
– На… пей, Пятнашка, – женщина поставила одно ведро под морду коровы, а из второго принялась поливать берёзовый кол, который цепко держала в своих объятиях высохшая земля.
С трудом расшатав размягчённую почву, она вытащила его и, отойдя в густую траву, воткнула там. Неподалёку лежала деревянная колотушка, которой Яромир и вбивал колья в землю. Попробовала поднять. Получилось только закинуть на плечо. Тяжела дубинка. Собравшись с силами, Веселина скинула её сплеча, точно попав по вершине деревяшки. Кол немного вошёл в дёрн. Здесь, в густой траве, грунт был значительно мягче. Женщина подняла колотушку ещё раз и вновь удачно попала.
Всё, кажется, хватит. Кол сидит в земле достаточно прочно. Веселина накинула на него верёвочную петлю и, подхватив вёдра, направилась к избе. Нужно было намолоть муки, чтобы к вечеру испечь хлеб. Солнце начало жарить совсем уж немилосердно. А скоро оно будет в зените, и тогда наступит настоящее пекло.
Веселина поставила вёдра в клеть и пошла к житнице, прихватив дерюжный мешок для зерна. Опустившись на корточки, женщина подлезла под строение и, слегка сместив задвижку сусека, подставила мешок, в который тонкой струйкой посыпались ржаные зёрна. Набрав половину, она вернула деревянную плашку на место и, пятясь, потащила мешок наружу.
Утерев вспотевший лоб, Веселина оглянулась. Неподалёку слышалось пение Миринки. Женщина улыбнулась. Хороший голос у её дочери, задушевный. Веселина, поднатужившись, закинула тяжёлый мешок за плечо и неспешно пошла, присоединившись к пению дочки. Та, услышав мать, поднялась на ноги и приветливо помахала ей ручкой. Веселина лишь кивнула и, продолжая петь, зашла в избу.
Сбросив нелёгкую ношу на пол, она зачерпнула берёзовым туеском из мешка зёрна и подошла к жерновам. Засыпав необходимую порцию, женщина взялась за рукоять и принялась вращать массивные камни, перемалывая злаки в мучную пыль.
Намолов достаточное количество, Веселина извлекла опарницу с остатками закисшего вчерашнего теста и всыпала туда небольшую часть муки, чуток разбавив её водой. Всё… теперь пусть постоит некоторое время, пока вновь не закиснет, а она покуда растопит летнюю печь и поставит томиться щи. Хватит с мужа пареной репы. Уважила она вчера дочку, которой ужас как хотелось приготовить для отца что-нибудь собственными руками. Веселина улыбнулась, вспомнив горящие глаза девочки, разминающей толкучкой печёную репу.
Васелина спустилась в голбец и наложила из деревянного бочонка немного квашеной капусты и вяленого мяса. Конечно, для щей лучше бы добыть свежего мясца, но в летнюю страду не до охоты. Зимой свежатины поедим.
Женщина спустила в варочный горшок овощное крошево и, приправив пахучими травами, поставила его в истопленную печь. Всё. К вечеру будет готово. Пора и тесто для хлеба замесить.
Снаружи послышался голосок дочери:
– Я всё сделала, мама.
Веселина выглянула в сени, вытирая руки о рушник.
– Молодец, дочка! Отдохни немного и сходи, пособирай ягодок, а я, пока тесто доходит, в хлеву уберу.
– Я не устала, мама!
Девочка схватила берестяное лукошко и вприпрыжку побежала на лесную опушку. Там разросся густой малинник, и Миринка решила, что сегодня она отца накормит сладкой ягодой-малиной.
Проводив взглядом дочку, Веселина отправилась в хлев. Взяв рогатину, женщина принялась выгребать из стойла навоз, выкидывая его через отверстие в задней части хлева наружу. Тут Яромир хорошо придумал. Он выкопал с обратной стороны стены сруба глубокий ров и вырезал отверстие во втором венце. Вот в него то и выталкивался навоз, который падал в яму. Когда она заполнялась, Веселина выгребала его оттуда и растаскивала по огороду, перемешивая с землёй
Сначала она это делала для того, чтобы избавиться от отходов, производимых скотиной. Но потом заметила, что в тех местах, где навоз смешивался с грунтом, овощи росли гораздо лучше. Раньше же они удобряли землю тем, что каждый год в местах посадки сжигали древесину. Оказалось, что отходы жизнедеятельности животных удобряли и размягчали почву ничуть не хуже древесной золы.
Закончив работу, Веселина ополоснула руки, слегка качнув умывальник, и направилась в избу. Тесто для хлеба уже достаточно поднялось, и пора было ставить его в печь. Клеть летней печи наполнял изумительный запах щей.
Женщина выложила тесто в глиняную чашу и поставила её рядом с горшком. Тепла нагретых стен глинокаменной печи должно было хватить для запекания каравая, но на всякий случай Веселина решила её подтопить. Она раздула горячие угли и подкинула несколько крупных сучьев. Затем закрыла устье заслонкой и вышла прочь. Солнце уже пробежало половину своего пути по небосклону, и земля была просто раскалена его палящими лучами.
«Гневается на нас Даждьбог, – подумала Веселина, прикрываясь ладонью от яркого света. – Давно мы не приносили дары на капище. Надо бы сходить туда завтра. Восславить богов. Дождя попросить».
Женщина выложила собаке остатки вчерашней репы и налила воды. Миринки всё ещё не было. Беспокоиться, конечно, пока нечего, но…
Веселина подозвала пса и что-то шепнула ему на ухо, потрепав по загривку. Умная животина, коротко гавкнув, неспешно потрусила в сторону леса.
Хозяйка же занялась уборкой полавочников, расположенных по всему периметру избы на высоте полутора саженей. Ещё с прошлой зимы там скопилось много копоти, и пока не наступила следующая, её следовало вычистить.
Веселина достала из-под лавки скребок, скрученное в комок мочало и берестяной короб с рукоятью, сплетённой из лыковых волокон. Забравшись по приставной лестнице на настил, женщина приступила к работе, с трудом отскабливая толстый слой сажи и сметая её в подставляемую ёмкость. Короб быстро наполнялся, и женщине приходилось часто спускаться, чтобы вытряхнуть сажу в мешок.
Солнышко медленно, но неуклонно шествовало к завершению своего дневного пути. Дочки до сих пор не было. Сердце Веселины сжалось в нехорошем предчувствии. Со стороны малинника раздалось яростное брехание Сероухого и детский визг.
Женщина испуганно вскрикнула, выронив из рук мешок с сажей, который собиралась высыпать на гряды, и бросилась к воротам. Пробежав несколько шагов, она внезапно остановилась и, развернувшись, метнулась в хлев. Схватив тяжёлую рогатину, которой она совсем недавно убирала навоз, и взяв её наперевес, Веселина опрометью помчалась на лай собаки.