Межъ тeмъ, въ однойизъ
англiйскихъ книжонокъ, который матьчитывала съ нимъ,-- и какъ медленно и
таинственно онапроизносила слова,доходя до конца страницы, какъ таращила
глаза, положивънанеемаленькуюбeлуюрукувълегкихъвеснушкахъи
спрашивая: "Что же, ты думаешь, случилось дальше?" -- былъ разсказъ именно о
такойкартинe сътропинкой въ лeсу прямонадъ кроватьюмальчика, который
однажды, какъ былъ, въ ночной рубашкe, перебрался изъ постели въ картину, на
тропинку,уходящую вълeсъ.Мартынаволноваламысль,чтоматьможетъ
замeтить сходствомежду акварелью настeнeикартинкой въ книжкe: по его
расчету,она,испугавшись,предотвратила бы ночноепутешествiе тeмъ, что
картину бы убрала, и потому всякiй разъ, когда онъ въ постели молился передъ
сномъ (сначала коротенькая молитва по-англiйски -- "Iисусе нeжный и кроткiй,
услышьмаленькаго ребенка", -- а затeмъ "Отче Нашъ"по-славянски, при чемъ
какого-то Якова мы оставлялидолжникамънашимъ), быстролепеча и стараясь
колeнямивстатьнаподушку,--чтоматьсчиталанедопустимымъпо
соображенiямъ аскетическаго порядка, -- Мартынъ молился о томъ, чтобы она не
замeтила соблазнительной тропинки какъ разънадъ нимъ.Вспоминая въ юности
товремя,онъ спрашивалъсебя, неслучилось ли ивпрямьтакъ,чтосъ
изголовья кровати онъ однажды прыгнулъ въ картину, и не было ли это началомъ
того счастливаго и мучительнагопутешествiя,которымъобернуласьвся его
жизнь. Онъ какъбудто помнилъ холодокъ земли, зеленыя сумерки лeса,излуки
тропинки,пересeченной{11}тамъисямъгорбатымъкорнемъ,мельканiе
стволовъ,мимокоторыхъонъбосикомъбeжалъ, и странный темный воздухъ,
полный сказочныхъ возможностей.
Бабушка Эдельвейсъ,рожденная Индрикова, ревностно занимаясь акварелью
во днимолодости, врядъ ли предвидeла, когда мeшалана фарфоровойпалитрe
синенькуюкраску съ желтенькой,чтовъэтойрождающейсязеленибудетъ
когда-нибудьплутать ея внукъ. Волненiе,которое Мартынъ узналъ, и которое
сътойпоры,въразличныхъпроявленiяхъисочетанiяхъ,всегдауже
сопутствовало его жизни,было какъразътeмъ чувствомъ,котороематьи
хотeла въ немъ развить, -- хотя сама бы затруднилась подыскать этому чувству
названiе, -- знала только, что нужно каждый вечеръ питать Мартына тeмъ, чeмъ
ее самое питала когда-то покойная гувернантка, старая, мудрая госпожа Брукъ,
сынъ которой собиралъ орхидеи на Борнео, леталъ на аэростатe надъ Сахарой, а
погибъ отъ взрывакотла вътурецкойбанe. Она читала, и Мартынъслушалъ,
стоявъкреслe на колeняхъи облокотясьнастолъ, ибылоочень трудно
кончить, увестиего спать, онъ все просилъ еще и еще. Иногда она носила его
по лeстницe въспальню на спинe, и это называлось "дровосeкъ". Передъ сномъ
онъ получалъизъ жестянойкоробки,оклеенойголубой бумагой,англiйскiй
бисквитъ. Сверху были замeчательные сорта съ сахарными нашлепками,поглубже
-- печенья имбирныя, кокосовыя, а въгрустный вечеръ, когда онъ доходилъ до
дна,приходилосьдовольствоватьсятретьекласснойпородой,-- простойи
прeсной.