-- "Нет, я лучше сам ему скажу,-- неуверенно ответил Лужин
старшийнаеепредложение.--Скажуемупогодя,пускай он
спокойно пишет у меня диктовки". "Это ложь, чтовтеатренет
лож,--мернодиктовалон, гуляя взад и вперед по классной.--
Это ложь, что в театре нет лож". И сынписал,почтилежана
столе,скалязубывметаллическихлесах, и оставлял просто
пустые места на словах "ложь" и "лож".Лучшешлаарифметика:
была таинственная сладость в том, что длинное, с трудом добытое
число, в решительный миг, после многих приключений, без остатка
делится на девятнадцать.
Он боялся, Лужин старший, что, когда сын узнает, зачем так
нужны были совершенно безликие Трувор и Синеус, и таблица слов,
требующих ять, и главнейшие русские реки, с ним случится то же,
что двагоданазад,когда,медленноитяжко,призвуке
скрипевшихступеней,стрелявшихполовиц,передвигаемых
сундуков,наполнивсобоювесь дом, появилась француженка. Но
ничего такого не случилось, он слушал спокойно, и, когдаотец,
старавшийсяподбиратьлюбопытнейшие,привлекательнейшие
подробности, сказал, междупрочим,чтоего,каквзрослого,
будутзватьпофамилии,сынпокраснел, заморгал, откинулся
навзничь на подушку, открывая рот и мотаяголовой("неерзай
так",опасливосказалотец,заметивегосмущение и ожидая
слез), но не расплакался, а вместо этого веськак-тонадулся,
зарыллицовподушку,пукаявнее губами, и вдруг, быстро
привстав,-- трепанный, теплый, с блестящими глазами,--спросил
скороговоркой, будут ли и дома звать его Лужиным.
Итеперь,по дороге на станцию, в пасмурный, напряженный
день, Лужин старший, сидя рядом с женой в коляске,смотрелна
сына,готовыйтотчасже улыбнуться, если тот повернет к нему
упрямо-отклоненное лицо, и недоумевал, с чего это он вдруг стал
"крепенький",каквыражаласьжена.Сынсиделнапередней
скамеечке,закутанныйвбурыйлоден,вматросскойшапке,
надетой криво, но которую никто на свете сейчаснепосмелбы
поправить,игляделвсторону,натолстыестволыберез,
которые, крутясь, шли мимо, вдоль канавы,полнойихлистьев.
"Тебе не холодно?"-- спросила мать, когда, на повороте к мосту,
хлынул ветер, от чего побежала пушистая рябь по серому птичьему
крылунаеешляпе."Холодно",--сказал сын, глядя на реку.
Мать, с мурлыкающим звуком, потянулась было к его плащику,но,
заметиввыражениеегоглаз, отдернула руку и только показала
перебором пальцев по воздуху: "завернись, завернись поплотнее".
Сын не шевельнулся. Она, пуча губы, чтобыотлепиласьвуалетка
оторта,--постоянноедвижение,почтитик,-- посмотрела на
мужа, молча прося содействия. Он тоже был в плаще-лодене,руки
вплотныхперчатках лежали на клетчатом пледе, который полого
спускался и, образовав долину, чуть-чуть поднималсяопять,до
поясницымаленькогоЛужина.