Только тогда он
выполз опять и, осторожно обходяигравших,пробралсяналево,
подарку, где были сложены дрова. Там, подняв воротник, он сел
на поленья.
Так он просидел около двухсот пятидесяти большихперемен,
дотогогода,когдаонбылувезензаграницу.Иногда
воспитатель неожиданно появлялся из-за угла. "Что ж ты,Лужин,
всесидишькучей?Побегалбы с товарищами". Лужин вставал с
дров, выходил из-под арки в четырехугольный задний двор,делал
несколькошагов,стараясьнайти точку, равноотстоящую от тех
трех его одноклассников, которые бывали особенно свирепы в этот
час, шарахался от мяча, пущенного чьим-тозвучнымпинком,и,
удостоверившись,что воспитатель далеко, возвращался к дровам.
Он избрал это место в первый же день, в тот темный день,когда
онпочувствовалвокругсебя такую ненависть, такое глумливое
любопытство, что глаза сами собой наливались горячеймутью,и
все то, на что он глядел,-- по проклятой необходимости смотреть
начто-нибудь,--подвергалосьзамысловатымоптическим
метаморфозам. Страница в голубуюклеткузастилаласьтуманом;
белые цифры на черной доске то суживались, то расплывались; как
будторавномерноудаляясь,становилсяглуше и неразборчивее
голос учителя, и сосед по парте, вкрадчивый изверг с пушкомна
щеках,тихо и удовлетворенно говорил: "сейчас расплачется". Но
он не расплакался ни разу, не расплакался даже тогда,когдав
уборной,общими усилиями, пытались вогнуть его голову в низкую
раковину,гдезастылижелтыепузыри."Господа,--сказал
воспитательнаодномиз первых уроков,-- ваш новый товарищ--
сын писателя. Которого, если вы еще не читали, топрочитайте".
И крупными буквами он записал на доске, так нажимая, что из-под
пальцевсхрустомкрошилсямел:"ПриключенияАнтоши, изд.
Сильвестрова". В течение двух-трех месяцев послеэтогоЛужина
звалиАнтошей.Извергстаинственнымвидомпринес в класс
книжкуивовремяурокаисподтишкапоказывалеедругим,
многозначительнокосясьнаЛужина,--а когда урок кончился,
сталчитатьвслухизсередины,нарочитоковеркаяслова.
Петрищев, смотревший через его плечо, хотел задержать страницу,
и она порвалась. Кребс сказал скороговоркой: "Мой папа говорит,
чтописательоченьвторогосорта".Громовкрикнул: "Пусть
Антоша нам вслух почитает!" "Амылучшекаждомупокусочку
дадим",--сосмакомсказалшут класса, после бурной схватки
завладевшийкрасно-золотойнаряднойкнижкой.Страницы
рассыпались по всему классу. На одной была картинка,-- ясноокий
гимназист на углу улицы кормит своим завтраком облезлую собаку.
Наследующий день Лужин нашел ее аккуратно прибитой кнопками к
внутренней стороне партовой крышки.
Скоро, впрочем,егооставиливпокое,толькоизредка
вспыхивалаглупаякличка,нотаккаконупорно на нее не
отзывался,тоиона,наконец,погасла.