Собрание сочинений. Том 1. 19551959 - Стругацкие Аркадий и Борис

Аркадий и Борис Стругацкие

Собрание сочинений. Том 1. 1955–1959

Предисловие плюс[1]

Большинство произведений А. и Б. Стругацких (АБС) писалось и издавалось в условиях жесточайшей цензуры и непререкаемого произвола издательских начальников. В результате практически все авторские тексты были в большей или меньшей степени искажены и изуродованы – либо рукой идеологически подкованных редакторов, либо (под давлением начальства) рукою самих авторов. Более того – искажения и исправления кочевали из одного переиздания в другое на протяжении многих лет. Поэтому задача – восстановить утраченное и исправить изуродованное, вернуть цензурные купюры, предложить читателю исходные тексты в том самом виде, в каком они изначально создавались авторами, – была, пожалуй, самой главной при подготовке к публикации настоящего собрания сочинений. В этом смысле предлагаемое читателю издание является, так сказать, «каноническим» или – «эталонным», если угодно.

Была и вторая задача: опубликовать в едином собрании по возможности все, что когда-либо у АБС печаталось, и добавить к этому если и не все, то, по крайней мере, многое – более или менее достойное – из никогда ранее не публиковавшегося. В этом смысле предлагаемое собрание является самым полным из всех выпускавшихся до сих пор, хотя целый ряд материалов (кое-какие рассказы, сценарии, черновые тексты) я так и не решился по разным причинам в это собрание включить – ведь далеко не все, что было в свое время написано, нравилось самим авторам.

Принцип расположения материала по моему предложению избран был хронологический: читатель имеет возможность знакомиться с текстами АБС именно в той последовательности, в какой эти тексты сходили с пишущей машинки. Полагаю, это обстоятельство способно натолкнуть вдумчивого читателя на определенные размышления и дать ему возможность сделать свои собственные выводы как о недалеком пока еще прошлом, так и о неодолимо надвигающемся будущем.

Я хотел бы особо подчеркнуть, что лично у меня никогда не хватило бы ни сил, ни терпения, ни умения проделать в одиночку всю ту поистине огромную работу, которую потребовалось проделать, чтобы довести это собрание сочинений до ума. И я пользуюсь случаем выразить искреннюю и самую глубокую благодарность всем-всем-всем, кто принимал участие в настоящем издании, и в первую очередь – членам группы «Людены», осуществившим титанический труд по корректировке и исследованию текстов, составлению библиографии и подготовке сопутствующих материалов: Светлане Бондаренко, Владимиру Борисову, Виктору Ефремову, Вадиму Казакову, Алексею Керзину, Виктору Курильскому, Юрию Флейшману… Всех не перечислишь, но я не могу в этом благодарственном списке не упомянуть беспощадного и точного нашего редактора Леонида Филиппова; питерского издателя Николая Ютанова, вложившего в эту затею так много сил и энергии; и, конечно же, конечно, – Главного Генерального Издателя – Александра Воронина, ведь это именно он весь этот проект изначально задумал, затеял, вдохновил и – в конечном итоге – реализовал.

Спасибо, спасибо, спасибо всем вам, энтузиасты, трудяги, мастера своего дела!

Страна багровых туч

Часть первая

Седьмой полигон

Серьезный разговор

Секретарь поднял на Быкова единственный глаз:

– Из Средней Азии?

– Да.

– Документы…

Он требовательно протянул через стол темную, похожую на клешню руку с непомерно длинным указательным пальцем; трех пальцев и половины ладони у секретаря не было. Быков вложил в эту руку командировочное предписание и удостоверение. Неторопливо развернув предписание, секретарь прочел:

«Инженер-механик гобийской советско-китайской экспедиционной базы Быков Алексей Петрович направляется Министерством геологии для переговоров о дальнейшем прохождении службы. Основание – запрос ГКМПС от…»

Затем он мельком проглядел удостоверение, вернул его и указал на дверь, обитую черной клеенкой:

– Пройдите. Товарищ Краюхин вас ждет.

Быков спросил:

– Предписание останется у вас?

– Предписание останется у меня.

В креслах вдоль стен приемной сидело несколько человек, ожидающих, по-видимому, своей очереди или вызова. Никто из них не обратил на Алексея Петровича никакого внимания. Это показалось ему странным – о нравах в приемных столичных учреждений он слыхал совсем другое. Но и одноглазый секретарь, и покладистые посетители мгновенно вылетели у него из головы, когда он перешагнул через порог кабинета.

В просторном и сумрачном кабинете окна были закрыты бамбуковыми шторами. Тускло отсвечивали голые пластмассовые стены. Пол был покрыт мягким красным ковром. Быков огляделся, ища глазами хозяина кабинета, и возле широкого и пустынного письменного стола увидел две лысины. Одна лысина, бледная, даже какая-то сероватая, неподвижно возвышалась над спинкой кресла для посетителей. Другая, светло-шафрановая, наклонилась над папками по другую сторону стола и раскачивалась, словно ее обладатель недоверчиво обнюхивал лежащие перед ним кальки и голубые светокопии чертежей.

Затем Быков увидел третью лысину: она принадлежала безобразно толстой фигуре в сером комбинезоне, развалившейся на ковре, неуклюже уткнувшись серой плешивой головой в угол между стеной и сейфом. От шеи под стол тянулась круглая веревка…

В конце концов, у каждого начальника свои привычки, но не зашел ли этот слишком далеко? Быков неловко переступил с ноги на ногу, снова подергал «молнию» куртки и тревожно оглянулся на дверь. В этот миг шафрановая лысина исчезла. Послышалось сопение, и глухой, простуженный голос удовлетворенно произнес: «Великолепно держит! Великолепно!» И над столом медленно выросла громоздкая сутулая фигура в рабочем нейлоновом комбинезоне.

Человек этот был огромного роста, чрезвычайно широк в плечах и, вероятно, очень тяжел. Лицо его, обтянутое бурой изрытой кожей, казалось маской, тонкогубый рот сжат в прямую линию, а из-под мощного выпуклого лба холодно и внимательно уставились на Быкова круглые, без ресниц глаза.

– Что вам? – сипло осведомился он.

– Мне нужно видеть товарища Краюхина, – сказал Быков, опасливо покосившись на лысую фигуру, распростертую на ковре.

– Я Краюхин. – Человек с круглыми глазами тоже покосился на фигуру и снова уставился на Быкова.

Лысина в кресле оставалась неподвижной. Быков поколебался секунду, сделал несколько шагов вперед и представился. Краюхин слушал, наклонив голову.

– Очень рад, – сдержанно сказал он. – Я ждал вас еще вчера, товарищ Быков. Прошу садиться. – Он указал громадной, словно лопата, ладонью в сторону кресла. – Сюда, пожалуйста. Освободите место и садитесь.

Ничего не понимая, Быков подошел к столу, повернулся к креслу и едва удержал нервный смешок. В кресле лежал странный, похожий на водолазный скафандр костюм из серой упругой ткани. Круглый серебристый колпак с металлическими застежками выступал над спинкой.

– Снимите его, положите на пол, – сказал Краюхин.

Быков оглянулся на толстое чучело, лежавшее в углу возле сейфа.

– Это тоже спецкостюм, – нетерпеливо проговорил Краюхин. – Садитесь же!

Быков поспешно освободил кресло и сел, испытывая некоторое смущение. Краюхин не мигая глядел на него.

– Так… – Он побарабанил по столу бледными пальцами. – Ну что ж, товарищ Быков, будем знакомы. Зовите меня Николай Захарович, любите, так сказать, и жалуйте. Работать вам придется под моим руководством. Если, разумеется…